В феврале мы говорили о выгорании, проблемах сексуальности и происхождении насилия. К сожалению, не всё, что создаёт трудности и стрессовые ситуации в жизни человека зависит только от его предыдущего опыта. Иногда корни уходят вглубь поколений, и для решения этого вопроса приходится обращаться к истории семьи.
Сейчас почти для всех очевидно, что пережитый человеком тяжёлый опыт оказывает значительное влияние на то, как в дальнейшем будет складываться его жизнь. Когда из ребёнка, бывшего жертвой систематического насилия, вырастает человек, склонный к агрессии, никто не удивляется. Мы не видим в этом оправдания, но видим объяснение.
Можно копнуть глубже и задаться вопросом: уходят ли индивидуальные травмы вместе с человеком? Нет ли какого-то «канала связи», по которому полученные кем-то травмы передаются в семье сквозь поколения? Психоаналитик Татьяна Литвинова в книге «Сталин жил в нашей квартире: Как травмы нашим предков мешают нам жить и что с этим делать» на примере собственной семьи демонстрирует, что травмы передаются от родителей к детям. Такая трансляция почти никогда не лежит на поверхности. Путь к её осознанию всегда долог и тернист.
Работа авторки – это своего рода ворк-бук, который направлен на то, чтобы помочь читателю обнаружить в себе скрытые межпоколенческие травмы. В конце каждого раздела есть маленькие «домашние задания» – полноценный гайд на пути к осознанию проблем своей семьи. Часть из них мы попробуем вместе.
Дом тишины
Обычно всё начинается с эмоционально тяжёлого события, в том числе и глобального. Война, Сталинские репрессии или голод, пережитые в том числе и нашими соотечественниками, становятся отправной точкой – травмирующим событием. В нашей культуре говорить о тяжёлых переживаниях не принято. В семьях их замалчивают.
Вместе с тем, люди, попавшие некогда в тяжёлую ситуацию и лишённые возможности её «проговорить», живут с так называемым стрессом хранителя тайны. Обычно люди молчат во многом из благих побуждений – им кажется, что так они оберегают детей от мучительных эмоций. Однако тяжёлая ноша, не выраженная напрямую, начинает проявляться иначе.
Первое поколение со стрессом хранителя тайны знает, что произошло, и не имеет возможности обсудить это, чтобы принять свою травму и жить дальше. Второе поколение с раннего детства ощущает родительское напряжение. Оно тоже молчит, но уже по другим причинам: может быть, они были бы способны это проговорить, но у них нет информации об отправной точке травмы.
Третье поколение уже и догадаться не может о том, что произошло много лет назад. Но оно получило неявную информацию от родителей, которые сами не знали, что именно передают. Всё это будет транслироваться в семье и дальше – из поколения в поколение. Но эту цепь можно прервать.
Сейчас можно остановиться и посмотреть на одно из заданий, предложенных авторкой книги. Попробуйте записать на листе несколько имён – ваших родителей, ваших бабушек и дедушек (уже на этом этапе могут возникнуть сложности), ваших прабабушек и прадедушек. Кого из этих людей вы знали лично? Все ли имена вам известны? Что вы знаете об их судьбах?
Там, где у вас нет никакой информации, где появляется белое понятно, возможно, заложена часть ваших психологических проблем – которые сказались на вашей жизни или ещё только скажутся. Отсутствующие в семейном дереве люди пропали из него не случайо: там что-то произошло. Трагическая или постыдная история, конфликтные отношения или что-то даже более страшное. Постарайтесь узнать о них как можно больше и пронаблюдайте за тем, насколько в вашей семье готовы обсуждать подобные пропуски в истории рода.
Ребёнок в объятиях чужой травмы
Гены – не единственное наследство, которое мы получаем при рождении. Иногда даже имя новорожденного может играть роль в его дальнейшей судьбе. В этом нет никакой мистики. Если мальчика называют в честь деда, который был красавцем, комсомольцем и вообще первым парнем на деревне, то какого пути развития от него будут ожидать? Но отношение к человеку формируется задолго до его рождения. Желанный ли это ребёнок? Его родители были женаты, или в брак пришлось вступить «по залёту»? Будут ли вообще в жизни присутствовать оба родителя? Есть ли кто-то со стрессом носителя тайны?
Отношения между ребёнком и родителями с ранних лет оказывают серьёзнейшее влияние на дальнейшее развитие человека. Если случается так, что мать регулярно избивает ребёнка и убеждает его в том, что он – плохой, в дальнейшем очень трудно поверить в обратное. Так произошло с самой Татьяной Литвиновой. Пазл начинает складываться лишь тогда, когда выясняется, что мать и сама подвергалась насилию со стороны собственной матери. Последняя, в свою очередь, стала жертвой травмирующих событий – репрессии в отношении мужа и смерти девятилетнего сына.
Возможны и иные вариации. Например, люди, пережившие в войну или при других социальных катастрофах голод часто обретают болезненное отношение к еде в будущем, когда ситуацию уже можно назвать вполне благополучной. Расстройства пищевого поведения женщины, пережившей голод, могут прямо влиять на формирование личности её дочери: когда мать постоянно следит за фигурой ребёнка и контролирует пищевое поведение, она переносит собственный травматичный опыт в характер другого человека, который с голодом никогда не сталкивался.
Не случайность
Что общего у репрессий, войны, голода или смерти ребёнка? То, что люди не способны это контролировать. Пережившие что-то из этого ужасного списка люди прочувствовали всю невыносимость беспомощности. Как следствие, в будущих отношениях с близкими они формируют модель взаимодействия, основанную на контроле. В ней есть две роли – кто-то контролирует, кто-то пытается избежать этого влияния. Мама Татьяны Литвиновой, будучи дочерью репрессированного, в мужья выбрала человека податливого и мягкого. Папа авторки – внук репрессированного – выбрал в жёны её тираничную мать. Расстановка ролей вполне очевидна.
Хотя такое поведение может показаться случайным, а объяснение «притянутым за уши», по мнению Литвиновой никакой случайности в этом нет. Люди при помощи выбора партнёра пытаются не только уменьшить переживаемый и необъяснённый стресс, но и оказаться в знакомой ситуации, чтобы не столкнуться с новым стрессом.
То есть травмы бабушек и дедушек авторки книги, о которых они молчали, привели к браку её родителей. Эти события оказали формирующее влияние на модели поведения в семье. Модели были переняты детьми и перенесены в собственную взрослую жизнь. Межпоколенческое транслирование травм определило судьбы людей, которые ничего не знали об изначальных страшных событиях.
В некотором роде, оба в паре, основанной на контроле, сами являются жертвами обстановки, в которой выросли. Всё, что они видели с раннего детства – это насилие с одной стороны и терпение с другой. У людей часто формируется зависимость от тех, кто причиняет им страдания, потому что ребёнок из травмированной (и, следовательно, травматичной) семьи привык находиться в гонке за любовь родителя – попасть в гонку за любовь партнёра для него то же самое, что вернуться домой, попасть в знакомую и «комфортную» атмосферу.
Этот цикл передачи травмы может быть бесконечен: из поколения в поколение будут передаваться семейные проблемы, до корней которых добраться лет через сто будет уже совсем невозможно. Однако есть способы его остановки.
Как прервать транслирование
Существует несколько способов «пережить» травматичный опыт своих предков. Например, есть воспоминание-проработка – метод, когда произошедшее пытаются не только прочувствовать, но и понять как собственный опыт. Прежде всего, следует перестать его замалчивать. Это длинный путь, требующий исследования истории семьи.
Как травму своей семьи пережила сама авторка книги? С большими и значительными усилиями, но они были совершенно оправданы. Во-первых, она озаботилась изучением истории семьи. Медленно и методично закрывала все пробелы: опрашивала родственников, писала в государственные архивы, изучала исторические документы об условиях содержания в лагерях и свидетельства современников, чтобы лучше представлять себе, что приходилось чувствовать её предкам. Во-вторых, Татьяне Литвиновой в проработке травмы семьи помогли знания психологии – образование в этой области она получила уже будучи взрослым человеком, в двадцать восемь лет.
Когда человек понимает, чем вызвана и на кого направлена его бессильная злость или ненависть (связанные с травматичным опытом), тогда можно с этим справиться значительно легче – например, получить стрессовую разрядку, обсуждая это с близкими людьми и находя поддержку. Особенно такая возможность ценна в первом поколении травмированных, когда проблема только формируется: вырвать росток значительно легче, чем выкорчёвывать многолетний дуб.
Но у последующих поколений такой возможности может не оказаться, и тогда, конечно, лучше всего повторить путь Татьяны Литвиновой. Она упоминает, что в истории семьи обычно обнаруживается не только горе или начало травмы, но и некоторый ресурс, способный дать человеку больше сил, вдохновения и уверенности в себе. Таковым, например, может быть предок, который вам нравится и на которого вы хотели бы быть похожими.
Первым шагом в проработке любой проблемы всегда является её осознание, поэтому для начала нужно сделать первый шаг и подумать над тем, что было не так в вашей семье – в отношениях между вашими родителями и отношениях каждого из них с вами. Какой след в вас это оставило? Не спешите их винить: возможно, они как раз то самое второе поколение трансляторов, которое тоже переживало сложности в семейных отношениях, не зная этому причин. Поговорите с ними и узнайте об этом более подробно, обратитесь к бабушкам и дедушкам, пока такая возможность у вас есть. И, возможно, окажется, что все проблемы так или иначе привязаны к какому-то событию, о котором вы никогда и не догадывались.
Для того, чтобы подробнее понять, как правильно собирать информацию и делать из неё выводы, рекомендуем самостоятельно прочитать книгу Татьяны Литвиновой «Сталин жил в нашей квартире: Как травмы наших предком мешают нам жить и что с этим делать».
