Сюжет
Очередной бункерный дед (Ник Офферман) терроризирует страну, распускает ФБР и идет на третий президентский срок. Расколовшаяся на части держава, как уроборос, пожирает сама себя. Править узурпатору осталось недолго: на подступе к Вашингтону вооруженные «Западные силы» республиканского Техаса и демократической Калифорнии, получившие поддержку сепаратистов из Флориды. Объединившись, невзирая на полярность политических убеждений, они вот-вот захватят Белый дом и убьют диктатора.
Запечатлеть исторический момент и взять последнее интервью у президента отправляются журналисты из Нью-Йорка: военная фотокорреспондентка Ли (Кирстен Данст) и репортер из агентства Reuters Джоэл (Вагнер Моура). Словить по дороге пулю они не боятся – смерть им знакома в лицо. В команду к ним набиваются престарелый обозреватель NYT Сэмми (Стивен Хендерсон) и вооружившаяся папиной пленочной камерой Джесси (Кейли Спейни). У последней нет ни опыта, ни мудрости лет, но одно ей известно точно: она станет такой же крутой и бесстрашной, как ее кумир Ли. Колеся по раздираемым гражданской войной штатам, они не раз пройдут проверку на стойкость и усомнятся в выборе своей профессии. Но война теперь – их жизнь, а сдаться значит умереть.
«Если меня казнят, ты это снимешь?»
Бессмысленность всего происходящего емко проговаривается одним воякой: «Кто-то стреляет в нас – мы стреляем в них». Больше неважно, «какой ты американец», – власть у того, кто держит оружие. Казнить или миловать может каждый, главное, чтобы кто-то успел это снять. Тотальное расчеловечивание становится, пожалуй, единственным способом выживания в таких условиях. Жить с закрытыми глазами легче, но кто-то должен их открыть, пока мир окончательно не погрузился во мрак. Сделать это могут журналисты, но только при полном отчуждении от материала: глаз должен слиться с машинным взглядом камеры. Больше нет места ни состраданию, ни ярости – любое проявление чувств неминуемо приведет к гибели. Кому-то придется разделить судьбу главного героя фильма «Стрингер».
Геополитические условия, редакционные издержки или собственный взгляд автора подчиняют себе реальность и транслируют уже обработанный образ. Герои фильма Гарленда пытаются быть как можно более беспристрастными, протоколировать действительность, подавив в себе всё человеческое. Но быть до конца объективными у них не выйдет хотя бы потому, что камера фиксирует объекты под определенным углом, отражая видение фотографа. Современный век технологий обостряет эту проблему, потому как появляется все больше способов манипуляции фотографией. Поэтому Джесси, одержимая стать настоящим профессионалом, фиксирует все на старенький Nikon: схваченный момент реальности навсегда остается фактическим слепком на пленке.
Сохраняя эмоциональную дистанцию с жертвами событий, они вынуждены испытать эффект свидетеля. Подобно тому, как операторы National Geographic не могут вмешиваться в естественные процессы дикой природы, военные журналисты остаются безмолвными наблюдателями. В человеческой же среде эта позиция неизбежно ведет к вопросам этики и морали. В «Падении империи» герои становятся почти полноправными (со)участниками событий. Камеры – их оружие, дающее ту же власть, что и человеку с автоматом. Под прицелом объектива человек действует решительнее: он знает, что войдет в историю (и плевать, если как варвар). Кто же тогда пишет эту историю – человек с автоматом или с камерой?
Иди и смотри
Неслучайно фильм выходит незадолго до президентских выборов в США, где у Трампа есть все шансы на победу. Вместе с тем вспоминается и штурм Капитолия после поражения Трампа в январе 2021 (хотя Гарленд писал сценарий еще в 2020). Любой исход так или иначе грозит обострением конфликта в обществе. Фильм в этом плане предельно осторожен. Ни причин войны, ни идеологической принадлежности ее участников, ни правящей партии мы не знаем, и эта условность позволяет нам проводить самые разные аналогии. Фигура президента, чье имя даже не названо – скорее, собирательный образ. Но отсутствие конкретики многие приняли за попытку Гарленда усидеть на двух стульях.
Оригинальное название «Civil War» в русскоязычной адаптации обретает новый смысл. Несколько лет назад «Падением империи» окрестили и фильм Джереми Дилана Лэнни «Deep in the Forest» – тоже о гражданской войне в Америке. Прокатчики упорно пытаются подвести черту: войны обязательно должны закончиться смертью империй. Сам Гарленд в общем придерживается той же позиции. Очевидно, что адресат послания – не только американское общество.
В каждой своей работе неисправный пессимист Гарленд исследует человеческий род и раз за разом выносит ему приговор. Фантастика у него всегда идет бок о бок с ужасами, прогресс – с катастрофой. Возомнившие себя богами вскоре познают свою горькую участь. Эта причинно-следственная связь оставалась неизменной в его фильмографии. Например, человек – катализатор бедствий в фильме «28 дней спустя», снятом по сценарию Гарленда, или в его режиссерском дебюте «Из машины». В последние же годы его проблематика заходит в экзистенциальный тупик: есть ли у человека воля? Мини-сериал «Разрабы» (2020) задается этим вопросом и сам же предлагает ответ: все в мире существует по законам детерминизма (каждый наш шаг предопределен). Человек в этой системе, по сути своей, ничтожен. В «Падении империи» нет ни правых, ни виноватых, ответственность лежит одновременно на всех и ни на ком.
«Мы не задаем вопросы, мы фиксируем, чтобы их задавали другие», – объясняют Джесси старшие коллеги. Так и фильм Гарленда, констатирующий, что мир в огне, но как нам его тушить (и нужно ли) – решительно непонятно. Искусство едва ли может вытащить мир из хаоса, а кучка журналистов – спасти целую страну. О собственном бессилии заявляет и режиссер, на время покидая режиссерское кресло. Если «Падение империи» – его фильм-завещание, то звучит оно довольно мрачно. Но есть у Гарленда один важный вывод, из которого рождается философия его творчества: конец – это всегда начало. На смену одной системе приходит другая, цикл заходит на новый круг, а жизнь просто облекается в иную форму. Наконец, за апокалипсисом обязательно будет постапокалипсис.
