Для постера нового фильма «Химера» Аличе Рорвахер позаимствовала карту таро с повешенным человеком с перекрещенными ногами. Знатоки таро знают, что повешенный обычно символизирует время ожидания, жизнь на паузе. Вот и главный герой фильма, Артур, бывший археолог из Англии, находится где-то между жизнью и смертью, на паузе.
Рорвахер знать и смотреть обязательно. Она одна из самых интересных и самобытных режиссерок «нового калабрийского кино», куда можно отнести в частности Йонаса Карпиньяно, Романа Франческо Мунци и Микеланджело Фраммартино. Калабрийское кино по сути отражает маргинальное положение юга Италии, вызванное обеднением населения, нехваткой индустрии, массовой эмиграцией на север Италии и в Европу. В то же время растет иммиграция из Африки, развиваются новые формы субъектности и смешение культур, создается новая южная традиция, которая, кажется, отказывается от ностальгии и сожаления. В Италии «новое» рождается на Юге. Оттого и фильмы не о la grande belezza как у Паоло Соррентино, а скорее о тех, кому эта сладкая жизнь не светит – пастухам в Аппенинских горах и священникам, теряющим любую власть.
Вслед за своими картинами, Аличе Рорвахер находится где-то «между»: наполовину итальянка и наполовину немка, она смешивает Италию современную с цивилизацией этрусков, мифы прошлого с суровыми реалиями настоящего, север Италии, а именно её родную Тоскану с югом Италии, с провинциями Калабрия и Базиликата. Кино Аличе несомненно традиционно, «Химера» показывает это особенно; она отдает дань таким мастерам неореализма как Роберто Росселлини и Федерико Феллини, снимая непрофессиональных актеров и проникая в жизнь людей невидимых, но в то же время создает свою особенную поэтику, свой киноязык, в котором сюжет помещён под землю, словно отголоски прошлого. Что важнее – это атмосфера, практически сказочная, с яркими цветами, с карикатурными персонажами-бродягами и громко поющими жуликами.
К слову о жуликах. «Химера» переносит нас в 1980-е годы в Тоскану, где существует огромное количество захоронений этрусков. Томбароли называют осквернителей могил, ищущих все, что имеет хоть какую-ту ценность. В их числе оказывается Артур – англичанин в помятом льняном костюме. Главную роль исполняет новая звезда независимого кино – Джош О’Коннор, которого вскоре можно увидеть в новом фильме Луки Гуаданьино «Претенденты». В зачине фильма мы находим Артура, возвращающегося из тюрьмы, где он скорее всего провел какое-то время за кражу исторических реликвий. Артур, молчаливый и даже раздраженный, на самом деле скрывает в себе глубокую скорбь по Беньямине, своей пропавшей Эвридике. Мать Беньямины (прекрасная роль Изабеллы Росселини) как и Артур верят в то, что она жива, но сколько захоронений придётся осквернить Артуру, чтобы воссоединиться с пропавшей возлюбленной?
Этруски – это коренные жители Тосканы, истребленные Римской империей. Томбароли «Химеры» выискивают высеченные в скалах гробницы этрусков, которые хоронили своих усопших в искусно спроектированных склепах с фресками, скульптурами и роскошным погребальным инвентарем. Постоянная операторка Рорвахер Элен Лувар переключается между 35 мм и 16 мм киноплёнкой, чтобы передать ту особенную текстуру камня, освещенного свечами Артура и томбароли. В одной из самых интересных мизансцен Артур и компания находят огромную гробницу, даже комнату, украшенную фресками птиц и мраморной статуей не то богини, не то усопшей. Камера, а вместе с ней и мы, попадает в гробницу раньше воров, и мы видим и чувствуем безмятежное существование этих существ, пробывших под землей 2,500 лет. Но как только в гробницу проникает воздух и свет, а за ними и голоса людей, фрески теряют свою томную окраску, которая подобно душе растаяла в воздухе.
Именно за это я и люблю фильмы Рорвахер – за глубину ее философских и исторических метафор. «Химера» – это не просто современная интерпретация знаменитого мифа об Орфее и Эвридике, фильм задает вопросы об истории, коллективной памяти и ценностях. В интервью Le Cinema Club, Рорвахер признается, что этруски ее завораживают тем, что в отличие от римлян, оставивших нам амфитеатры и статуи, оставили лишь загадки, которым мы сами должны придать смысл (либо просто оставить их в покое). Во времена, когда мы бесконечно делимся всем в социальных сетях – падениями и радостями, завтраками и путешествиями, этруски строили сооружения для мертвых душ, которым нечем делиться. В этом плане персонаж Артура воплощает в себе дух этрусков, ищя то, чего возможно и нет.
Фильм Рорвахер мог бы быть очень специфической историей, ограниченной определёнными обстоятельствами. Однако, как и любое великое произведение искусства, он понятен каждому, поскольку отражает время и историю, в которых человечество утратило веру во что-либо. Томбароли ощущают себя свободными брать и продавать всё, что осталось от прошлого, ведь невидимых ценностей больше не существует.
В таро повешенный человек в перевернутом виде означает, что пришло время действовать. Возможно именно об этом притча Рорвахер – просто перевернуть карту и посмотреть на мир другими глазами. «Внимание» , напоминает Рорвахер, «это расположение души к прошлому, а также к будущему.»
