Как формировался концепт Mortal Fate
Изначально при создании материала мы ориентировались на группу Death. Прослушав их последние три альбома – «Individual Thought Patterns», «Symbolic» и «The Sound of Perseverance», я был поражён текстами. Мы решили, что второй альбом после нашего EP «Death Tarot» должен быть чем-то социально-политическим. Мы взяли в основу концепта эгоистичное общество – Selfish Society. Наша музыка – классический дэт-метал, а лирика – что-то политическое.
О жанре
Не хочу говорить, что мы единственная дэт-метал группа в Казахстане. С 2021 года появилось очень много независимых артистов, которые играют в схожем жанре. Но в стиле техникал-прогрессив-дэт мало кто может исполнять. Многое зависит от барабанщика – нужно уметь играть очень технично и быстро. Наша особенность – это мелодизм, техничность и прогрессивность. Я люблю играть сложные вещи, какую-нибудь неоклассику. Гитара у нас всегда с «соляками», а барабаны всегда сложные.
Почему Mortal Fate?
Первое название нашей группы было Necrolysis. Это – некроз, заболевание, которое вызывает отторжение плоти. Это была идея Милании (бывшая участница группы). Когда мы начали думать о записи EP, у меня было две идеи: Death Tarot, который стал названием альбома, и Mortal Fate. Мы пришли к тому, что Mortal Fate звучит лучше для группы, а Death Tarot – для EP.
Mortal Fate – это олицетворение карающей судьбы. Я тогда уже думал о том, как мы будем связывать тексты с людьми и их пороками. Мы искали что-то захватывающее, связанное с выбором судьбы, так как именно в этом направлении планировали писать альбом. Затем я наткнулся в энциклопедии метала на группу с таким названием, которая уже развалилась. Так мы поняли, что это лучший момент для создания Mortal Fate.
Про таро смерти
Death Tarot – это концепция, в которой смерть вместо предсказания продолжения жизни предсказывает вечные муки, например, убийства демоном. Мы прикалывались над Таро, потому что где-то в 2021 году оно стало очень популярным. Мы подумали, что Таро – интересно. А что, если вместо того, чтобы выбирать жизнь, мы сконцентрируемся на более «метальных», скажем так, темах?
Об отправной точке к социально-политическим текстам
Последней песней альбома Death Tarot была «The Gates of Hell». В этой композиции я хотел отразить ситуацию в нашей метал-сцене, где несколько индивидуумов, называвших себя блэк-металлистами, считали себя нацистами. Я написал песню о человеке, который постоянно убивал, творил всякую дичь, и в аду его ждали бесконечные муки. В тексте я открыто говорю про нацизм и фашизм. Я решил, что если делать что-то серьёзное, то стоит сконцентрироваться на политических и социальных темах. Это больше соответствует духу трэш-метала, который возник из панка и хардкора, с их критикой общества. Почему бы не сделать это и в дэт-метале?
Тот же Чак Шульдинер говорил, что нельзя просто концентрироваться на какой-то кровавой тематике, нужно привносить нечто большее. Его альбомы «Human», «Spiritual Healing» – это примеры той музыки, где раскрывается сущность человечества. Мы с ребятами даже смеялись с того, насколько наш альбом, включая его обложку, напоминает «Spiritual Healing» группы Death.
Об ультраправых в метале
Существует различная музыка с нацистскими идеями, и в метал-сцене есть неонацистский блэк-метал. Это проблема не только нашей сцены, но и любой другой. Когда я был в Нью-Йорке на концерте метал-группы, даже там встречались люди, белые американцы, которые негативно обсуждали мексиканцев и испанцев. Те, кто зигует на концертах, в основном молодые и неокрепшие умы, подростки 14-16 лет. Не могу вспомнить ни одного взрослого, кто бы всерьёз носил нацистскую символику в 40 лет. Я бы не сказал, что в метале много нацистов, а в хардкоре мало. Фриков много, и они бывают разные. Это проблема всей тяжёлой сцены, а не только метала.
Про эпатаж и его границы
В Алматы есть одна группа, у которой были фотографии провокационного характера, где участники поднимали правую руку. Я общался с ними на эту тему и просил не делать такого на нашем концерте, так как это аморально. В их группе есть казахи, татары, украинцы – о каком нацизме может идти речь?
Однако, важно понимать цель такого поведения. Группа действительно вскинула зигу. С одной стороны, это неправильно, но с другой – это вызвало сильный отклик у аудитории, как когда Mayhem сжигали церкви, только в меньшем масштабе. Я спросил ребят, зачем они это сделали. Они ответили, что хотели вызвать эмоции, в этом случае негативные. Я такого не понимаю – это антипиар. Ладно мы – «мутузим» людей, но это наши друзья, и мы лишь делаем вид, что бьём. (В своих видеоприглашениях на концерты группа имитировала избиение человека – прим. ред.) А когда ты поднимаешь правую руку, а твои прадеды воевали против нацистской Германии, для меня это абсолютно запрещённая тема.
Об обвинениях в сатанизме
Реклама наших концертов и туров часто содержала жестокие элементы, потому что это легко привлекает внимание. Например, сцена, где кого-то бьют. Естественно, нас обвиняли в сатанизме, особенно старшее поколение. Меня даже спрашивали знакомые, которые не связаны с тяжёлой музыкой: «Вы сатанисты, вы верите в Сатану?». В один момент я стал отвечать: «Да, я верю в Сатану, я в жертву приношу козла, ритуалы всякие провожу». Естественно, это абсурд.
Люди, не интересующиеся этим вопросом, зачастую не имеют представления о сатанизме. Все эти перевёрнутые кресты изначально являются христианскими атрибутами. Церковь Сатаны, особенно популярная сейчас в Америке, – это религия, принимающая всех, включая представителей ЛГБТ и тех, кто считает, что Бога нет. Я бы сказал, что это своеобразный культурный перфоманс. Есть религия, которая всё запрещает, и есть Церковь Сатаны, которая такая: «да всё норм».
Хотя метал и сатанизм не взаимосвязаны, можно сказать, что металлисты привнесли элементы жестокости в музыку. Группы вроде Slayer, которые часто показывают демонов и чертей, способствовали возникновению мифа, что все металлисты – сатанисты.
Каково быть металлистом в Центральной Азии?
Зная ребят из моей группы, любовь к року и металу нам привили отцы. Мой отец часто тусил с «Крематорием» и «Алисой», он знал всех легенд русского рока в лицо. В какой-то момент я начал слушать БИ-2, потому что моя сестра-гот их обожала. Первая метал-группа, которая мне понравилась – это «Металлика». Так я и начал слушать метал.
Быть металлистом в Центральной Азии – это иногда слышать, как тебя окликают и называют девушкой. Это не обидно, но странно. Понятно, что агрессивно настроенным людям рассказывать про метал-культуру, где длинные волосы – обычное дело, – пустая трата времени. Я думаю, что это постсоветский пережиток, когда в СССР отвергали всё американское. В 80-х метал был на пике своего развития, но в Советском Союзе его не принимали. Многие люди действительно не образованы в этом вопросе, и многие выросли в патриархальных семьях, где запрещалось самовыражаться.
Почему метал-группы в Казахстане быстрее набирают аудиторию, чем группы других тяжёлых направлений?
Мне кажется, метал стал мейнстримом. Панк- и хардкор-сцена потихоньку умирает. У метала есть мейнстримное лицо в виде групп Metallica и Megadeth, а теперь и Burzum с Mayhem. Люди видят футболки Mayhem, видят мемы про Варга Викернеса, и думают: «блин, надо послушать». Когда я спрашиваю у металлистов, знают ли они The Casualties или The Exploited, обычно никто их не слушает, хотя это основатели жанра. Без этих групп не было бы и метала. У того же Ханнемана из Slayer были стикеры Black Flag, Discharge, The Exploited. Ведь именно оттуда пришла быстрая и агрессивная игра – из панк и хардкор сцены.
О проекте КРОТ!
Я заметил, что наша сцена строится на взаимном хейте. Важно показывать, что мы можем поддерживать друг друга, а не постоянно оскорблять и работать индивидуально. Например, Артём из группы P.I.G.Z. создал площадку для выступлений — ШАБАШ. BALAMA также стараются продвигать андеграунд-сцену. Это действительно важно. Если люди будут постоянно враждовать на сцене и в жизни, то наша сцена просто развалится.
Я и Тима из Yebaniy Stos и Whales Fat создали сообщество, которое поддерживает музыкантов – КРОТ! Многие не знают с чего начать, а мы даём советы, пишем о площадках, местах, где можно релизнуться, затратах. На данный момент мы охватываем музыкантов Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Сейчас мы работаем над лейблом – хотим брать группы, сводить их материал, продвигать, создавать более тесное комьюнити музыкантов Центральной Азии.
Об «Агонии»
Наш тур называется «Агония». Мы будем выступать с P.I.G.Z, которые играют хардкор-панк, экспериментальную музыку, не могу их в какие-то рамки засунуть, и с новой казахстанской группой «Чума во время пира», которая играет краст-панк. Ожидаю от них очень многого.
Не знаю, есть ли у нас аудитория в других странах. Но мы как-то ездили выступать в Бишкек, людям понравилось. Нас стали сравнивать с группой Zarraza. Сказали, что мы их дети.
Мы вкладываем в тур душу, чтобы поделиться музыкой с другими городами, показать, что метал еще жив. Хотим привнести в Центральную Азию культуру концертов и туров.
О следующем альбоме
Следующий альбом будет называться «СКАЗАНIЯ». Он весь про казахстанскую политику. Там будут и референсы на январские события. Я считаю, что нужно говорить о том, что происходит в нашей стране. Может, мы как-то повлияем на восприятие людьми тяжёлой музыки и замотивируем больше смотреть именно казахстанские новости. Многие казахстанцы знают про конфликт России и Украины, Израиля и Палестины, но не знают, что происходит в самом Казахстане. А у нас куча проблем, как патриархат или отсутствие оппозиции.
Я решил совместить русский фольклор и казахстанскую политику, транслировать события в стране через сказки. Я хочу, чтобы люди вслушались в слова и подумали: «О, это оказывается не про убийство дядьки Черномора, а про какую-то локальную проблему». Мне уже говорили, что из-за сегодняшней геополитической ситуации использовать русский фольклор – не самый правильный ход. Но я, к сожалению, не знаю казахских сказок, я рос в более «советской» семье, и мне рассказывали истории про богатырей, кощея и так далее. Я решил писать о том, что мне близко и что поймут другие.
Музыка = политика?
Для меня музыка – это возможно политика. Музыка плюс политика – хорошее сочетание. Если мы будем засовывать языки в задницу и петь про то, какой мир хороший, когда идут две масштабные войны, а в нашей стране творится беспредел, мы ничего не поменяем. Без важного посыла – это не музыка, это просто набор слов.
Но музыка – не всегда политика. Музыка – это вдохновение, любовь, воспоминания, увлечение. А есть музыка-политика. Что важнее политики можно транслировать в музыке? Такая музыка заставляет людей усомниться, что в стране всё идеально, задуматься, что нужно изменить. Если ты что-то меняешь, меняется и мир. Я, как коренной алматинец по трём поколениям, считаю, что могу об этом говорить.
Совет начинающим музыкантам
Перестаньте бухать, курить, принимать что-то, что будет влиять на вашу организацию и ваше творчество. Если вы создали группу, вы отвечаете за неё: за альбомы, за продвижение. Я не могу позволить себе выпить среди недели, потому что понимаю, что мне нужно записать альбом, написать новый материал, договориться по концертам и т.д. Популярность не приходит просто так. Она приходит со временем, когда ты усердно работаешь над музыкой, над продвижением. А делать это на пьяную голову не у всех получится. Когда Джеймс Хетфилд ушёл в запой, «Металлика» перестала развиваться.
Главное – не сдавайтесь. Многие музыканты тяжёлых жанров недопоняты. Они создают музыку, которая вроде классная, но не могут продвинуть её. Важно искать единомышленников, становиться частью сообществ, развивать свое сообщество, выступать. Но популярность не должна быть самоцелью. Должна быть цель привнести что-то в этот мир.
Рекомендации к прослушиванию из Центральной Азии
Группа SHAHID (Кыргызстан) – хардкор-дэт-метал. Из-за них я начал слушать хардкор в принципе. Люблю слушать P.I.G.Z. – у них есть классные весёлые песни, есть экспериментальные. Группа «красныечулки» – нравится «мясная лавка» – когда послушал, удивился, что они так умеют играть. И Zarraza, конечно же.
Фото: @pers0naje
