«Амировка»: от локальных вечеринок до уникального ЛГБТК-пространства

Вообще вся эта история берёт начало в 2016 году. В тот момент, благодаря друзьям и своему окружению, я принял себя и осознал, что у меня есть кое-какие привилегии: говорю на русском, казахском, иностранных языках, у меня есть образование, работаю в крупной компании и могу, если что, найти новую работу. Я понял, что могу сделать каминг-аут. Тогда такая практика встречалась очень редко. В июле я дал своё первое интервью МИСКу, после его увидели ребята из Voxpopuli и захотели его расширить. 

Тогда о каминг-аутах редко говорили в СМИ, это в какой-то мере стало прецедентом. После этого интервью была очень бурная реакция: полился хейт, угрозы, говорили всякие гадости. Но также было и много поддержки, писали люди, которые хотели общаться на темы гендерной идентичности, сексуальной ориентации, принятия себя. Некоторые хотели просто поблагодарить за такую репрезентацию. Люди вдруг поняли, что они не одни, когда видели моё интервью. Это очень сближало.

Оказалось, что большая часть этих людей находится в Алматы. Мы пересекались на разных городских мероприятиях, но ни у кого из нас не было безопасного пространства, где мы могли бы пообщаться поближе, познакомиться друг с другом. В какой-то момент я решил, что могу часть людей собирать у себя дома. Так мы начали собираться по пятницам, состав был очень разнообразный и по гендеру, и по возрасту, и по взглядам. Очень интересно наблюдать, как в углу кто-то обсуждает марксизм, на другом конце комнаты люди спорят о теориях эволюции, кто-то рассказывает, как он провёл выходные, другие делятся подробностями своего свидания.

Из-за того, что это были тусовки у Амира, их оперативно прозвали «а́мировками» или «амирóвками». С ударением до сих пор не определились. Это такое народное название, я его не придумывал, оно само пришло. 

Эти вечеринки стали безопасным пространством, где мы общались, веселились, обсуждали сложные и пугающие темы. Люди делали каминг-ауты, делились переживаниями, задавали вопросы, которые их мучали. 

Так мы переросли однокомнатную квартиру, которую я арендовал. Потом мы с друзьями решили снимать дом, где проводили вечеринки и оставались на все выходные. После мы снимали актовый зал в одной гостинице. Со временем масштабы ширились, и мы доросли до собственного комьюнити-центра, который открыли благодаря помощи общественного фонда AFEW Kazakhstan. Всё было прекрасно до того момента, пока не наступила пандемия.

Да, Сovid-19 резко остановил все процессы. Мы свернули встречи ещё в начале марта, и почти год у нас были только онлайн мероприятия. В 2021 году нам попался через знакомых один спикизи-бар, мы договорились с владельцем и по выходным возобновили «амировки». Работали со всеми необходимыми ограничениями, связанными с пандемией. А после, мой очень хороший друг решил выкупить этот бизнес и посвятить бар целиком под «амировки». Количество людей росло, экономически это было возможно. Вот так получилось, что бар стал совсем наш. 

Важно понимать, что изначально мы не затеивались как бизнес, и «амировки» росли естественным путём. Поэтому многие вещи перешли ещё с тех времён, когда мы собирались локальными вечеринками. Для нас важно, чтобы оставалась некая интимность в атмосфере, чтобы люди могли доверять друг другу, чтобы всем было комфортно. У нас есть определённые ценности и правила пространства,  мы их проговариваем с новенькими. Если вдруг кто-то забывает – напоминаем, мы против агрессии, проявления гомофобии и трансфобии, сексизма, в том числе шутливого. Считаем, что это не то, над чем стоит шутить, поэтому на месте стараемся всё это прояснять. 

С доходов бара мы смогли восстановить теперь уже независимый ни от кого комьюнити-центр. Сейчас у нас несколько проектов: это сам бар для общения, социализации, отдыха и веселья, есть комьюнити-центр – это отдельное пространство, где проходят группы поддержки, киновечера, мастер-классы, прочие активности. И проект по формированию нового пула дрэг-артистов и дрэг-артисток – DragOn. 

Это достаточно свежий проект для нас, идея которого очень простая – дать возможность людям выйти на сцену и попробовать себя в новой роли. Поскольку существует отдельный мир профессионального дрэга, мы решили сделать что-нибудь для начинающих дрэг-артистов и артисток. Быстро сообразили правила, запустили открытый конкурс. Учились всему на ходу. Что-то работало, что-то нет, делали ошибки, находили новые точки роста. 

В моём представлении дрэг – это максимально широкий диапазон, это не только то закостенелое представление, что дрэговаться можно в образе другого гендера. Каждый проявляет себя как хочет. 

Да, дрэг привлекает аудиторию, вдохновляет людей быть собой, но само по себе дрэг-шоу – это не то чтобы прибыльное для нас мероприятие. Безусловно, в течение сезона, пока идут отборочные, людей приходит больше, чем обычно, но каждый раз траты разные. Например, в прошлом сезоне мы купили для артистов сцену и свет, что обошлось почти в миллион с копеечками. Это достаточно затратная история, где-то мы плюс-минус выходили бы вровень, но нужно понимать, что «амировки» начинались как социальное мероприятие, и мы до сих пор придерживаемся линии того, что это социальный бизнес. 

Конечно, у бара есть учредители, которые вкладывают свои деньги и получают доход, но есть также штат, на который мы тратимся, и который мы стараемся построить на ЛГБТК-персонах, ну или, как минимум, на союзниках и союзницах. 

Комьюнити-центр – тоже не доходное мероприятие. Такие затраты, как аренда и коммуналка, мы несём на себе. Люди делают взносы, чтобы мы могли окупить активности – выдать гонорары психологам, психологиням или заплатить за мастер-классы.

Плюс есть повседневные нужды центра. Мы стараемся поддерживать инициативы коллег и коллежанок, когда можем. И DragOn в этом контексте для меня тоже некий социально значимый проект. Да, в течение сезона мы можем что-то заработать, но чаще возвращаем деньги обратно в бизнес. Кроме того, в конце сезона есть финал, который мы стараемся сделать максимально красивым, грандиозным, чтобы у наших гостей, участников и участниц было чувство гордости, что мы не должны всё время быть в подполье, где-то в секретах. 

Тем не менее, устойчивая модель есть и, благодаря этим доходам, мы как-то выгребаем. 

Что касается организации дрэг-шоу, здесь сложно сказать. Важно понимать, что каждый раз затраты разные – в разных сезонах разные обстоятельства. Бывает нужно купить микрофон, или сцену и свет, как я уже говорил. Во втором сезоне было меньше затрат, но были затраты, связанные с финалом. 

По поводу заработка артистов, большинство из тех, кто участвует в DragOn, – это артисты, которые хотят скорее самовыразиться, нежели заработать на выступлении. Поэтому большая часть из них не занимается дрэгом после окончания конкурса, что вполне нормально и даже в чём-то предсказуемо. Часть артистов всё-таки продолжает заниматься. Учитывая, что большинство из них – начинающие, то они могут зарабатывать от ничего, за бартер, до 10–15 тысяч за смену.

У нас есть свой собственный дрэг-хаус в «Амировке». Условно говорят, он состоит из выпускников DragOn разных поколений. Вот там тоже очень по-разному выходит, но в среднем мы оплачиваем такси из дома и обратно, обеспечиваем едой и питьём, ставка сейчас составляет порядка 7 000 тенге. Важно понимать, что у нас достаточно скромные доходы, и, если они есть, мы стараемся направлять их на какие-то социально важные проекты. При этом дрэг как ивент пока ещё не генерирует настолько большой поток людей, чтобы это сильно окупалось. Из-за этого пока гонорар скромный. Безусловно, в других клубах, где больше опытных артисток и артистов – другие гонорары, но и доходы/затраты у них тоже другие.

Исходя из моего опыта и фидбэка многих коллег и коллежанок, активистов и активисток из разных регионов, проект «Амировки» – уникальный не только для Казахстана, но и для всего региона. Уникален он тем, что здесь есть симбиоз бизнеса и наших ценностей. Есть очень чёткая линия, которой мы придерживаемся всей командой, – на «Амировке» важно, чтобы всем было комфортно, важно заботиться друг о друге. Важно прививать ответственность гостей за это пространство, давать им возможность помогать. В Казахстане, помимо нас, квир-бар есть ещё в Астане, по всей стране работают свои ЛГБТК-пространства, но вот так, с той атмосферой, которую мы формируем, «Амировка» – пока единственная такая в регионе. 

Основная проблема в том, что есть n-ое количество новеньких гостей, которые приходят с привычками отдыха в других местах, в том числе, в клубах. Зачастую это достаточно токсичная культура, и сложно бывает переформатировать людей на наше пространство. На этой почве могут быть какие-то сложности, конфликты. Кому-то нравится – они остаются, кому-то не нравится – они уходят. 

Безусловно, проблемы есть с арендой. Не все арендаторы хотят, чтобы в помещении были квир-заведения, не везде мы помещаемся чисто физически, потому что «амировки» за последние годы очень сильно выросли. У нас в пятницу и субботу за вечер может количество гостей доходить до 300–320 человек, но это нормально, мы не перегружены таким потоком. Поэтому найти помещение, где мы поместились бы и где с владельцами можно было договориться, – всё ещё сложный актуальный вопрос.

Есть определённое количество людей, которые привыкли, что в клубах есть дрэг-шоу, и они просто на него идут. А есть такие условные новые фанаты дрэг-шоу либо фанаты шоу RuPaul’s Drag Race – международного проекта по продвижению дрэг-королей и королев. Определённый рост популярности идёт за счёт этого шоу, за счёт нашего DragOn. Эти люди смотрят на другой новый дрэг, где есть гипер-королевы и гипер-короли, какие-то небинарные образы, где есть определённая театральность. В этом плане популярность растёт и запрос тоже, люди ожидают чего-то нового. Надеюсь, этот интерес будут создавать новые площадки и новые возможности артистам выступать чаще и больше. 

Я знаю, что дрэг-артисты есть в клубах в Караганде и Астане, в других регионах они скорее рассматривают это как хобби, потому что в условиях недостаточной инфраструктуры полноценно работать очень сложно.