– С чего все началось?
– У нас уже полтора года есть магазинчик на Барибаева, 36, – там продаются предметы искусства и винтаж, но есть и современные вещи. В какой-то момент мы решили расширяться и стали искать место для второго магазина. Мы не планировали открывать галерею, но пока искали, совершенно случайно попалось объявление на «Крыше» о сдаче подвала – очень банально.
– Что было после того, как нашли место?
– Приехали посмотреть и всё очень быстро сложилось – зашли и сразу же всё распланировали, что тут будет галерея, а тут – стеллаж. Мы, конечно, очень наивные, потому что нам казалось, что вот сейчас мы тут чуть-чуть всё помоем и через две недели начнём работать. А потом когда мы начали мыть-отмывать – «домылись» до труб и поняли, что надо менять все коммуникации, канализацию, всё вскрывать и выбрасывать
Постарались сохранить максимально из того, что было. Вот эти деревянные панели начала 90-х остались – они были везде по периметру, но местами были ещё зеркала. Мы частично сняли, и вот бетон – то, что мы обнаружили под деревом. Так всё и осталось, мы только покрасили и освежили
Мы сохранили потолок – это гипсовая плитка конца 80-х – начала 90-х. Один из главных аспектов, который влюбил в себя. Панели и потолок были сделаны для спортзала, который находился здесь больше 20 лет и закрылся в пандемию. Три года помещение ждало нас.
Ремонт делали своими руками – монтаж, демонтаж, пол заливали, поэтому воспринимаем каждый сантиметр как наше, родное.
– Мебель у вас вся винтажная?
– Мы привезли из своего магазина большую часть. Из купленного ничего – нам сделали барную стойку и стеллажи на заказ, всё остальное найдено и привезено. Например, стол под кофейню – это стол 60-х годов из-под швейной машинки Butterfly моей бабушки, в котором машинка выдвигалась и убиралась внутрь.
Ковёр на стене – это мама знакомой еще в 73 году соткала вручную и когда привезли его сюда, поняли, что на пол класть его нельзя.
Таксофонный аппарат – тоже элемент из магазина, поставили в качестве элемента фото-зоны. В последний раз видел такой лет двадцать назад на улице.
Сегодня установили аншлаг на входе – таблица с номером и названием и лампочкой. Такие раньше вешали на улице, но в центре сейчас уже таких нет.
– Какой формат у вашего пространства?
– Здесь такой микс – есть магазин с предметами искусства, книгами, винилом. Мы собираем коллекцию книг казахстанских авторов и мечтаем о самиздате, но пока что сложно – его мало производится в целом. Планируем открыть мастерскую ручной печати – будет станок для линогравюр. Есть выставочное пространство, в котором мы также проводим лекции, кинопоказы, воркшопы. Нам бы не хотелось, чтобы это было мёртвое пространство, где повесили выставку, все пришли и ушли. Хочется, чтобы здесь искусство жило, создавалось, продавалось – сделать искусство более дружелюбным.
Мы сейчас экспериментируем с форматами. Тестируем. У нас вот появилось кафе – это, конечно, коммерческая история, чтобы мы могли поддерживать себя, банально платить аренду. Но бар получился довольно душевный, я порой в восторге от того, какие там происходят разговоры.
– Почему мастерская ручной печати?
– Хотим развивать станковую графику. Что происходит после окончания института или колледжа? Художники перестают получать доступ к станкам. Новая графика уже не появляется: всё, что отпечаталось в институте – остаётся в институте.
Когда люди уже набивают какой-то опыт, идеи, наработанность – у них уже нет доступа к профессиональному оборудованию. Вот такой парадокс. Также важна популяризация, чтобы у людей было понимание как это делается – хотим устраивать мастер-классы, лекции по графике. Поэтому поставим станок и будем предоставлять его художникам.
В идеале мечтаем найти партнёров, которые бы смогли предоставлять гранты. Чтобы станки были платные для людей, которые «балуются». Но художники, занимающиеся профессиональным творчеством могли пользоваться бесплатно станками и расходными материалами, которые стоят денег.
– Евгения, вы работали в команде Дома 36, помогло ли вам это в создании собственного арт-пространства?
– Да, я работала как куратор выставочных пространств. Помогло, конечно – это опыт, какой-то пул знакомств. До Дома 36 я работала в Евразийском культурном пространстве. Но по большей части мы сейчас экспериментируем с форматами
– Чингиз, а как вы пришли «в галерею»?
–Я изначально инженер. У меня есть хобби – занимаюсь коллекционированием. С Евгенией дружу почти 20 лет и когда появилось помещение на Барибаева, она предложила мне – «есть помещение, погнали!»
Так как я увлекаюсь всесторонним коллекционированием – есть понимание, как быстро наполнить магазин. По винтажу какую-то лепту вношу я, так как понимаю вторичный рынок, стоимость и ценность вещей. Евгения курировала художников, наполнение творческой среды, а от творческой среды пошли составные вещи. Вот такая коллаборация у нас!» – Чингиз
– Можно ли окупиться будучи арт-пространством?
– По расчётам в течение года думаем окупить вложения по ремонту за счёт резидентов, аренды помещения под лекции и другие мероприятия.
– Сколько стоит аренда у вас?
– Зависит от того, что это за мероприятие. Если творческой направленности, то под лекции мы делаем платный вход и собираем 50/50, либо 10 000 тенге в час. Галерея – 100 000 тенге в неделю, либо тоже за проценты от продаж, но это обсуждается индивидуально.
– С какой основной проблемой сталкиваются казахстанские галереи?
– Основная проблема – у нас в обществе пока нет традиции коллекционирования искусства. Когда мы говорим про коллекционеров, то это всего несколько человек. К счастью, я вижу по нашим магазинам, что это стало зарождаться среди молодёжи. Молодые люди, когда обзаводятся первым жильём, съёмным или своим, уже вместо постеров и картин, взятых из интернета стараются вешать на стены молодых художников, тиражную графику. Мне кажется, это прекрасный тренд и возможно вырастет в историю коллекционирования.
Круто, конечно, когда есть какие-то институции, музеи, это несомненно важно. Но это не сможет профинансировать рост художников. Важно, чтобы сами люди прекратили коллекционировать туфли, часы, бриллианты и обратили внимание на вот это всё»
