«Flow of the Earth» задумывался как масштабный международный проект по инициативе художников Гарсевана и Карины Акопян. В перформансах, в последствии принявших форму видеоарта, участвовали более 40 человек из восьми стран. Результатом стала выставка, куратором которой выступила Камилла Абдуллаева.
Располагающаяся в новых залах PoMo Design Genter и включающая в себя видеоарт, Digital art, инсталляции, скульптуру и керамику, экспозиция выглядит сумбурно. Богатое различными фактурами зеркальное пространство усложняет восприятие и без того неоднородных работ. Трудности групповых выставок, с которыми сталкиваются кураторы, состоят в создании цельной картины. Обладающим неповторимым темпераментом работам необходимо сосуществовать в пространстве. Архитектурный дизайн давно стал сопровождением выставки, а вот мелких декоративных деталей лучше избегать. Крупные архитектурные элементы могут грамотно поделить выставочное пространство и способствовать лучшему восприятию как отдельного произведения, так и нарратива целой выставки. Дизайнерское освещение, столики и постаменты с ярко выраженной текстурой или сложной формы могут отвлечь внимание от самой работы или вовсе мешать восприятию, как это произошло с инсталляцией Павла Худякова. Спорное впечатление оставляет окружение скульптуры Багдата Сарсена, а также Надежды Абишевой и Жанны Бакарай, чья мелкая пластика потерялась на низких подиумах в несформированном окружении.
Попробуем абстрагироваться от дизайнерского пространства и сосредоточиться на самих работах, что на выставке приходится делать и зрителю. Все произведения связаны единой концепцией о вечности, земле как месте силы, жизни, традициях. Выбранный колорит также визуально сближает экспонаты: мягкие нейтральные песочные тона присущи большинству работ. Среди природных элементов чаще всего, пожалуй, художники обращаются к стихии земли. Она является проводником между загробным миром и реальным в работе Павла Худякова «АСА-ТАЯҚ ТАЯҒЫ» (2023 г.), представляющей собой ритуальный посох.
Именно земля послужила объектом для размышления у Надежды Абишевой при создании казахского музыкального инструмента сазсырнай и скульптуры «Степь и ветер» (все 2024 г.). В экспонировании скромной композиции с музыкальными инструментами возникает диссонанс. Находясь в контексте нескольких религий несоразмерно большой стол по отношению к чаше вызывает ассоциации с Тайной вечерей, при этом никакой связи с данным сюжетом нет. Многочисленная драпировка, покрывающая стол, лишает декоративную композицию воздуха, движение которого жизненно необходимо для звучания сазсырная.
Тема единства в глобальном смысле поднимается Гарсеваном и Кариной Акопян в триптихе «Легенды о Сотворении Мира» (2023 г.), состоящем из серии фотографий, дополненных приёмами Digital art. В каждой работе поочерёдно художники рассматривают три концепции: древо жизни, цикл жизни и смерти, образ человека с яблоком. Древнейший из символов Древо Жизни или Мировое Древо обозначает жизненную силу, регенерацию, является аллегорическим центром мироздания, космоса, а его плоды ассоциируются с бессмертием. Символ встречается во всех мифологиях (дневнеиндийской, древнеегипетской, персидской, китайской, армянской) и религиях мира. У древних славян Древо было символом вечной земной жизни, олицетворяло рождение, процветание, достаток. В христианстве Древо Жизни соседствует с Древом Познания добра и зла (именно с него Ева вкусила яблоко). В большинстве мифологий и религий Древо Жизни объединяет вертикальной осью три мира: небесный, земной и подземный. Эту концепцию Карина стремилась выразить в работе «Great World Tree». Представ обнажённой на фоне чистой природы, она стала опорой для обвивающих её ветвей с распускающимися листьями и корней, стремящихся пронзить скалистую поверхность земли.
Эта же пространственно-временная модель мироздания ярко выражена в тюркской мифологии. Как утверждает специалист Мустафаев Айдын Ханкиши оглы, у тюрков Древо Жизни имеет несколько названий (одно из них – бай терек). Также Мировое Древо является главным атрибутом в мифах шаманской культуры: для шамана оно служит проводником между реальным миром и потусторонним, наполненным духами, может питать силы для совершения ритуалов.
Визуально правая часть триптиха «Great World Tree» поддерживается скульптурным рельефом «Корпе» (2024 г.) художницы Чарли Сворд. В орнаменте считывается центральная вертикальная ось, которая может также ассоциироваться с концепцией вертикали Мирового Древа, однако в основе работы лежит узор текемета, вдохновивший художницу. Панно, выполненное в технологии кирпича-сырца, отражает глубокие казахские традиции, включая архитектурные, народные (войлочные ковры – тускииз, текемет, сырмак) и эстетические (орнаменты, сочетающие в себе зооморфные и растительные формы, имеющие символическое значение).
В тюркской мифологии Древо Жизни тесно связано ещё и с идеей сотворения первого человека – Адама. Если рассматривать Адама как символ в широком смысле, он является прообразом всего человечества, что отмечается и в Коране, и в христианских Священных Писаниях.
В работе «Gold apples» из триптиха «Легенды о Сотворении Мира» Гарсеван Акопян воплотил этот образ. Сидящий в зелёном саду (прообраз райского сада) он держит на коленях большую чашу с золотыми яблоками. Яблоко – также один из самых распространённых символов в мифологиях и религиях, чаще трактуется как символ плодородия, бессмертия. В скандинавской, славянской мифологиях и в русских народных сказках встречаются золотые «молодильные» яблоки. В аннотации отмечается, что чаша, полная золотых яблок, – это «образ неисчерпаемого изобилия Вселенной, плодородия Земли и безграничных возможностей Человека». И всё же, яблоко – символ, имеющий дуалистическое начало, отражённый, например, в мифах Древней Греции как символ раздора, войны; а в христианстве связан с грехопадением, что позволяет трактовать чашу с яблоками и в ином ключе. На фото сам Адам выглядит как коварный змей, предлагающий вкусить привлекательные золотые яблоки.
В погоне за мировым добром художники зачастую теряются в символизме, расставляя сами себе капканы. Вместе с тем нарочито театральная эстетика, как в «Gold apples», доминирует над художественным образом.
Продолжая нить ассоциаций с Мировым Древом, стоит упоминания тот факт, что в тюркских верованиях вместе с образом Древа Жизни был распространён символ Живой Воды – источника сотворения и жизни. Этот мотив стал ключевым в видеоарте «Любовь» (2023 г.), созданный на основе серии перформансов. В окружении семьи Гарсеван и Карина Акопян делают глоток воды из одной чаши, бережно передавая ожау друг другу. Чаша с водой в руках художников символично опускается в воды каспийского моря. Подобные метаморфозы, встречающиеся и в остальных частях этого цикла («Дитя», «Солнцеворот», оба 2023 г.), выглядят логично. Театральная пластика, являющаяся наследием театральной деятельности Акопян, в видеоарте «Любовь» также уместна. Однако художником сложно остановиться. Режиссёрское мышление, внимание к мелочам, повествовательность и иносказание, динамичность, пристрастие к драпировкам и маскам, театральная постановочность и эффектность стали неотъемлемыми чертами их художественного языка. Такие характеристики несут в себе поверхностный эффект и могут погубить художественный образ, что и произошло с инсталляцией «Кокон» (2024 г.). Являясь финальной композицией танцевального перформанса из-за очевидных элементов конструкция выглядит скучным и даже пугающим монументом. А сочетание красной драпировки, масок и яркого освещения софитов лишает образ задуманной сакральности и не даёт никаких шансов на обретение художественного высказывания.
Вернёмся к триптиху «Легенды о сотворении мира», для которого художники, исследуя религии, легенды, сказания и мифологии, не стали придерживаться конкретного мировоззрения, а представили самобытное видение центральных жизненных процессов, отмечая ключевое единство разных верований. Авторы предлагают осмыслить базовые концепции и законы существования природы, вселенной и всего живого. Наиболее свободная трактовка заложена в центральную часть триптиха «Cycle», на которой Карина предстаёт в образе жрицы, держащей в руках укороченный посох с завершением в форме закруглённого рога. Она стоит в центре пяти кругов (или спирали?), выложенных камнями. Каждый элемент этой работы наполнен символизмом. Аллегорией цикличности жизни и смерти, жизни во времени служит спираль. Круг – статичный, но и более глубокий символ; ассоциируется как с солнцем, так и с земным миром и адом. В различных мифологиях встречается определённое количество кругов, участвующих в мироустройстве подземной части (ад у Данте и Миктлан (ад ацтеков и Майя) состоит из 9 кругов; Нарака (дневнеиндийский ад) насчитывает 7). Ассоциация с божеством смерти в «Cycle» появляется благодаря покрывающей полностью голову художницы ткани. Словно от этого существа сокрыт мир земной, но его спрятанное лицо говорит о том, что человек, в свою очередь, не может видеть потустороннее. Люди не обладают знанием, что ждёт их после смерти. В триптихе «Легенды о сотворении мира» земля служит той гранью, которая отделяет человечество от этого знания.
Концепция цикличности жизни лежит в основе инсталляции, центром которой является скульптура «Дитя» (2023 г.), выполненная Кариной и Гарсеваном Акопян из найденного на территории Мангышлака аммонита. Насчитывая возраст миллионы лет, аммонит стал «сокровищем» экспозиции: окружённый полупрозрачными тканями и оберегами (тумары из дерева и аммонитов Павла Худякова), подвешенными на шаныраке. Сохранив основную форму, художники добавили объёмное изображение младенца, создав тем самым образ связи всего живого, когда-либо существовавшего на нашей планете. Именно этот аммонит как символ жизни Карина держит в руках в одноимённом перформансе «Дитя» (2023 г.). Состоящий из нескольких частей, перформанс посвящён созданию семьи. Художники вложили в это событие множество глубоких и сакральных смыслов, рассуждая над истоками духовной силы, значением семьи и предков, биологическом единстве человека и природы.
Среди представленной многочисленной скульптуры мощностью образа выделяется работа Багдата Сарсена «Идущий» (2024 г.). Художник создал монолитную фигуру, отсылающую своей эстетикой к образам первобытности, а динамикой – к скульптуре периода греческой архаики, а именно к шагающему куросу.
«Идущий» лишён головы (и рук?), пропорции тела далеки от анатомически верных. Несмотря на небольшие размеры, фигура производит впечатление монументальности. Перечисленные черты придают скульптуре культовый характер. Символизируя все достижения человечества, фигура движется вперёд, но при этом она отражает мировоззренческие понятия, несовершенство человеческой натуры, первобытную неопытность, способность к слепому уничтожению.
Выставка «Flow of the Earth» о том, что сила жизни в единстве, не в процессе глобализации, последние годы теряющем свои истоки, а в тех невидимых нитях единения человека и Вселенной, единой природы людей любых национальностей, логичной и гармоничной связи всех живых существ на планете. Объединив традиции разных народов и стран, древности и современности, выставка получилась многослойной в смысловом прочтении и тяжёлой в экспозиционном восприятии. Очевидно в ней нарушен баланс добра и зла, с перевесом в сторону первого, что превращает её в утопию, мечты о совершенном мире.
Другие статьи авторской колонки искусствоведа Ирины Лариной:
