Известно, что Меруерт Кунакова на раннем этапе, включая период обучения в Национальной академии искусств, занималась классической живописью (станковой и монументальной). Но довольно быстро её внимание переключилось на современные формы и медиа. Уже сейчас она работает с инсталляцией, видео-артом, техникой цианотипии, продолжает (хоть и не новаторские) живописные эксперименты. Персональная выставка «Auyspaly küï» охватывает последние два года работы художницы и включает большинство из вышеперечисленных техник.
Встречают зрителя самые ранние из них — два полотна «The pattern of memory» (оба 2022 г.). Выполненные в технике цианотипии, произведения задают тон всей экспозиции. Полупрозрачные тона сакрального сине-голубого пространства нашли отражение и в масляных подтёках живописных полотен («Untitled» (холст, масло), 2023–2024). Используемые Меруерт Кунаковой средства выразительности оправданы многослойным нарративом. В представленных работах прослеживаются перечисленные авторкой темы: память о прадедушке, змеи и мазары. Иногда темы переплетаются, а в целом экспозиция несёт глубокий след древней казахской культуры.
Если присмотреться, выставка погружает нас в подземный мир: мир земли, змей, разлагающихся существ, абстрактной массы отжившей флоры и фауны (полотно «Untitled» (цианотипия), 2023–2024). Цианотипия будто создана для изображения чего-то духовного, призрачного. В основе композиции полотна «Untitled» лежит приём техники коллажа. Пришитые вручную кусочки с намеренно небрежными краями на светлом фоне полотна выглядят словно срез земных пластов, отражающих историю местности. Доминирующим образом здесь выступают рентгенографические изображения змей.
Коллажный способ осознания пространства сбивает прицел на ясность прочтения композиции. Аналогичный эффект сопровождает и живописные полотна Меруерт Кунаковой. Она будто специально дезориентирует зрителя, из-за чего работы кажутся незавершёнными. Однако подобный способ в некоторой степени оправдывается сюрреалистическим методом. В серии «Snakes in my dreams» (2023–2024) это отчётливо прослеживается. Пространство сна. Какое оно? Неуловимое, неосязаемое, абстрактное. Во сне нет центра композиции, нет чётких граней, что художница и переносит на холст.
Сюрреалистический метод в работах Меруерт Кунаковой граничит с символизмом. И в серии «Snakes in my dreams» преобладают черты последнего. Образы змей имеют не сколько личностный подтекст, сколько наполнены глубоким символическим значением. Змея — в казахской культуре сакральное животное. Считается, что змеи связаны с потусторонним миром и именно через это животное проявляется связь с предками. Так, змеи у Меруерт Кунаковой становятся аллегорическими образами, объединяющими прошлое и настоящее.
Наиболее цельной выглядит композиция «Snakes in my dreams #2». Пучок змей, изящно окружённый зеленью с прорастающим одиноким цветком, смотрится словно устойчивый натюрморт, но всё же существующий в эфемерном густом, вязком пространстве, без намёка на горизонт. Стабильности этому образу, как ни странно, придёт рука, изображённая так же схематично, как и силуэты змей.
Извилистыми путями Меруерт Кунакова грамотно затягивает зрителя в собственный мир, который берёт начало в первом зале, где по задумке художницы или по счастливому совпадению два полотна, подвешенные сильно высоко над головой, служат первой ступенью спуска в подземное пространство. В следующем зале, где кроме полуабстрактной серии «Snakes in my dreams» другие живописные работы также держат зрителя ниже уровня горизонта: в работах с мазарами сооружения находятся высоко, большую же часть холста занимает подземная абстракция («Eternity», «Untitled», обе 2023–2024).
Связующим во всей экспозиции стала инсталляция (2024 г.), представляющая собой рассыпанную землю, по которой расползаются белые змеи. Их цвет художница объясняет традицией поливать змею молоком, если та заползла в юрту. Лампа как часть интерьера намекает на внутреннее пространство юрты, однако никаких стен и границ мы не встречаем.
Несмотря на грамотную работу художницы с образами и смыслами, после выставки всё же остаётся чувство, что чего-то не хватает. Физическое присутствие земли противостоит сюрреалистическому миру сновидений, образ змеи объединяет все возможные миры и пространства во всех смыслах. Многогранная пространственная неопределённость в конечном счёте сильно дезориентирует. Возможно, вся эта недосказанность является отражением не до конца сформированного видения, так как художница только нащупывает нужные формы (при чётко сформированных смыслах). Выставка становится практическим процессом — самобытным способом высказывания, который, однозначно, вызывает любопытство к его завершению.
