«Русла моих рек» — первая персональная выставка казахстанской художницы Дины Байтасовой. Эффектная экспозиция расположилась в одном из пространств Esentai City. Блеск минералов и бронзы, глубина синего, прозрачность красного укрывают истинный нарратив — поиск собственной идентичности, заявленный авторкой.
Согласно кураторскому тексту, экспозиция делится на три части, как отражение разных стадий внутреннего самоопределения художницы. Теоретически каждый этап соотносится с цветом: ранний синий; вторая ступень — белый, стадия очищения; последняя — красный. Но в реальности данная концепция считывалась с трудом. Да, можно выделить три части. Ясной первой выступает синий период абстракции, дополненный золотистыми элементами (здесь сказывается влияние европейского постмодернизма, в частности Ива Кляйна, — работы, которые художница наблюдала во время жизни во Франции).
Фото 1. Вид экспозиции.
Фото 2. Dici che il fiume trova la via al mare. 2018.
Фото 3. Alchemical games.
Появление минералов в композициях не случайно. Как отмечает Дина Байтасова, путь поиска идентичности она начала со своей фамилии («Бай-тас» в переводе с казахского «драгоценный камень»). Отсюда сформировалось две тенденции, первая проявилась в том, что одним из самых частых элементов её скульптур стал камень; вторая связана с другими материалами. Начиная практическое исследование минералов, Дина увлеклась экспериментальным разнообразием эстетического взаимодействия воды, металла, гипса, солей. Работа с природными элементами раскрывается во втором этапе, который кажется самым длинным и начинается с плавного перехода. Здесь формируется образ маски («Очищение», инсталляции «Моя плоть как будто растворялась бы», «All is one and one is all»).
Фото 4. Очищение
Фото 5. Моя плоть как будто растворялась бы
Фото 6. All is one and one is al
Фото 7. Dream. 2024.
Постепенно маска становится центральным образом работ Байтасовой. В данном случае маска не является символом двуличности, хотя, возможно, художница об этом задумывалась. Изображённое лицо — это лицо самой авторки. Узнаваемый слепок в зависимости от материала при обработке приобретает непредсказуемую эстетическую деформацию, которую художница будто пытается скрыть за декоративными элементами. Например, в композиции «Dream» золотой слепок, по контуру окружённый различными минералами, заливается эпоксидной смолой, образуя идеально ровную некомфортную овальную форму. Идеализация формы объектов, возможно, обусловлена влиянием Античности, знакомство с образцами которой также упоминается в биографии художницы.
Стоит отметить, что поиски идентичности расползлись довольно широкой географией. Остаётся вопрос: где художница почувствовала связь с корнями, а какие места остались пунктами её путешествий? Кураторский текст перечисляет и Францию, и Казахстан, и Грецию, также упоминает пандемию 2020 года, высказывания христианского мистика Мейстера Экхарта, индийские веды, алхимию Карла Юнга. Такой разброс сопроводительного текста выставки, на который опирается зритель, только лишь дезориентирует его.
Человеческий путь подобен реке. Это путь метаморфоз: река времени течёт, а личность очищается и оттачивается, чтобы пуститься в новое путешествие», — пишет куратор Наргиз Магаева.
Само же название «Русла моих рек» отдаляет от конкретики. Почему во множественном числе? Начиная с названия, «река» рассматривается как разные метафорические архетипы, что, с одной стороны, является глобальным подходом, с другой, транслирует противоречащие смыслы. Работы и заявленные рассуждения Дины Байтасовой говорят о ещё не сформировавшемся понимании, о многочисленных поисках как форм и художественных образов, так и концептуальных посылов.
Фото 8. Spiral of life.
Поэтому инсталляции и скульптуры, представленные на выставке «Русла моих рек», не имеют цельности, композиционного и смыслового единства. В «Tetis», «Капли огненного моря», «Моя плоть как будто растворялась бы», зритель встречает части тела (слепки): руки, ноги, грудь. Кроме последней из перечисленных работ эти фрагменты существуют в абстрактной пустоте. Разбросанные без каких-либо ритмических отношений элементы вызывают сильное чувство разбитости. При этом маска-слепок нерушима, и её окружение воспринимается как сознание художницы. Помещённый в слепок осколок минерала в работах «Зачарованный», «Someone else» «Deer mother» отсылает к истокам художественных и духовных поисков авторки, становится краеугольным камнем её творчества.
Фото 9. Капли огненного моря.
Фото 10. Wadi al-hijarah. 2024
Экспозиция выстроена так, что последняя работа «Wadi al-hijarah», расположенная за углом и не просматриваемая при входе, является апофеозом внутреннего путешествия авторки. Как и в других работах, её тело то ли растворяется, то ли утопает в буквально каменной реке, иллюстрируя мотив разрушения и расщепления.
Остаётся впечатление, что «Wadi al-hijarah» — это финишный этап. Река обмелела. Сделана пауза. Очевидно, будет продолжение, возможно, более сосредоточенное на цельности художественного высказывания.
Фото 11. I was inamorata.
Фото 12. I’m thriving. 2024.
Выставка «Русла моих рек» замахнулась на слишком много смыслов для первой персональной. Творчество Дины Байтасовой проходит самобытный путь, постепенно обретая характер. Широкие семантические поиски в различных культурах легко приводят к декоративности, что и произошло с художницей. Её образам присуща спокойная созерцательная, почти сакральная медитативность, но от сути уводят украшенность и стремление к предполагаемой совершенности форм. Если отстраниться от кураторского текста, будет очевидно, что Дина Байтасова исследует вопросы телесности и духовности, нащупывает их точки соприкосновения через эмпирический опыт самопознания и исследования мира. И такие работы, как «I was inamorata», живопись «Secret fire» и «I’m thriving» наиболее откровенные и интимные, нежели законсервированные идеализированные, пугающе статичные образы слепков в сочетании с природными элементами.
