Сюжет
Начинается фильм с выпускного в единственной школе вымышленного аула Болашак. Под выступления dudeontheguitar и ZAQ на школьной линейке нас знакомят с главными героями постановки: местным дебоширом Болатом, честным участковым Жасиком и Дианой – выпускницей, домбристкой и просто красавицей. Болат уже давно окончил школу и теперь терроризирует местных подростков, избивая их и отбирая деньги на обед. От декоративной полиции его спасает отец — крупный и влиятельный бизнесмен Нурсултан, на которого работает половина аула.
В очередной раз напившись, Болат решает познакомиться с Дианой, подкараулив её на машине после выпускного. Получив отказ, мужчина в ярости насилует девушку прямо посреди улицы. Но на этом страдания героини не заканчиваются – её родители, после нескольких ссор и поездок в полицию, мирятся с Болатом из-за его влиятельного отца и страха перед семейным позором, и Диану выдают замуж за насильника.
Не смея противиться воле родителей, девушка соглашается на свадьбу, но сбегает прямо с «праздника» и пытается повеситься в лесу на собственном платке. После этого в семье Болата и Дианы начинается целая череда паранормальных явлений: на ферме Нурсултана рождается двухголовый телёнок, кто-то начинает вырезать его баранов, а дома, кажется, поселяется злой дух.
Болашак, Каратас и Хан Шатыр
Пожалуй, главная заслуга фильма – умело вплетённые в повествование аллегории, пусть и не очень изобретательные. Режиссёр мифологизирует нашу действительность, сжимая Казахстан до масштабов аула с говорящим названием Болашак. Не случайными кажутся и имена Нурсултана с Болатом (первый, кстати, представляется бывшим коммунистом), и тойхана «Хан Шатыр», и задрипанный магазинчик «Байтерек». А один из героев вспоминает недавние события в ауле Каратас – вымышленном месте из фильмов Адильхана Ержанова.
Главная героиня, едва окончившая школу, – представительница нового поколения, которую с одной стороны зажимают «старшаки» с района, а с другой — родители с их устаревшими ценностями. Получается очередной красноречивый шарж на казахстанское общество, приправленный звёздами на второстепенных ролях и многочисленными камео. В этом плане Бейсек уже успел набить руку, снимая клипы для «Ирины Кайратовны».
И вот, когда вовлечённый знакомыми лицами и узнавший себя на экране зритель уже находится в кресле, остаётся только грамотно обозначить тему и вовлечь его в рассуждение. Именно здесь у фильма начинаются проблемы.
Выпускница, домбристка и красавица
Промокампания фильма стартовала за несколько месяцев до премьеры и главной её задачей было продать фильм как острое социальное высказывание об укоренившейся в казахстанском обществе мизогинии. На фоне многочисленных скандалов, вспыхнувших в ноябре и связанных с сексуализированным и домашним насилием, тема фильма зазвучала как никогда актуально, а создатели поторопились записать свою героиню в «символы казахских женщин».
Но на деле фильм касается темы насилия только самой своей фабулой – в центре сюжета женщина, подвергшаяся сексуализированному насилию. Пропуская её через всевозможные ужасы, авторы забывают наделить её хоть какой-то личностью и субъектностью. Диана – выпускница, домбристка, красавица, но большего о ней сказать сложно, потому что во всём фильме сцен с ней едва ли наберётся на полчаса и в большей части из них она безмолвная мученица, о которой известно только то, что она выпускница, домбристка и красавица.
С самого начала промокампании все с опасением ждали демонизации жертв насилия в духе «Кэрри» или «Я плюю на ваши могилы». В этих картинах женщины, пережив издевательства, встают на тропу мести, жестоко расправляясь со своими обидчиками. Такие нарративы, наполненные страхом перед женщинами, получившими силу, тоже не лишены проблем. Однако они, по крайней мере, наделяют своих персонажей волей и возможностью отомстить за себя, тогда как у героини «Дәстүр» отбирают и это.
Самая высшая точка её волеизъявления – отчаянные проклятия, которые она насылает на своего жениха, после чего пропадает из повествования. Ей на смену приходят джинны, а тему насилия впопыхах заменяют религией.
Критика традиций
Другой объект критики, заявленный в самом названии, – народные традиции. Именно руководствуясь традициями, родители главной героини отдают её замуж за насильника. Затем, опять же по традициям, играют пышную свадьбу.
Сам факт такого брака не может не вызвать у зрителя отторжения, но уже на сценах со свадьбы вся драма скатывается в народную комедию. Несмотря на ужас ситуации, в том, как режиссёр показывает свадебные обычаи, сквозит скорее любование и ностальгия, чем отвращение. В итоге критика оказывается ситуативной, мораль банальной, а зритель остаётся в замешательстве – грустить ему за судьбу главной героини или подпевать песням на праздничном застолье и смеяться над одинаковыми тостами.
Ода системности
Фильм не справляется ни с одной из поднятых тем. Тема насилия над женщинами лишь мельком оказывается на экране и почти сразу пропадает, критика традиций тоже очень быстро сходит на нет. Многие говорят о религии, но религиозные изыскания режиссёра заканчиваются на клишированном католическом священнике из американских хорроров, переодетом в имама и посыпающем демонов не молитвами, а сурами из Корана.
В итоге всё, что остаётся от идейного фундамента фильма, – тавтологичная до ужаса мысль «быть плохим – плохо». Но кем же хорошо быть во вселенной «Дәстүр»? Едва ли хорошим, потому что хороших здесь насилуют или хотя бы пинают ногами. Ответ, который нам предлагает режиссёр, – «хорошо быть системным», ведь самый привлекательный персонаж за весь фильм – это участковый Жасик.
Тот самый Жасик – племянник акима, который нехотя закрывает глаза на преступления Болата, который нехотя избавляется от заявления Дианы и который в самый отчаянный момент не придумывает ничего лучше, чем спрятаться за спиной имама.
Первый хоррор?
Журналисты и блогеры уже поспешили к Бейсеку с лаврами «первого отечественного хоррора», позабыв и о недавнем «Взаперти», и о прошлогоднем «Qash». За последнего обидно особенно.
Хотя формально «Дәстүр» всеми силами выжимает из себя фильм ужасов: тут и мерцающий свет, и гнетущая музыка, и джампскеры; едва ли зритель обнаружит себя вжатым в кресло от страха. Обкатанные и проверенные приёмы может и правильно используются в фильме, но способны напугать разве что совсем неопытных зрителей, которых на сеанс не пустят из-за рейтинга. К тому же, далеко не на пользу фильму идёт увлечённость режиссёра операторскими изысками вроде долгих планов и пролётов камеры, сбивающих необходимый темп.
Если уж говорить о новаторстве хоррор-элементов, то и тут у режиссёра не получается показать зрителю ничего нового. Так, перевёрнутая камера напоминает Ари Астера, определённые кадры отсылают на Роберта Эггерса, сюжетные повороты копируют классику от «Психо» до «Кабинета доктора Калигари», а вся вторая половина фильма — это и вовсе переделанный под казахстанские реалии сюжет «Изгоняющего дьявола».
Режиссёру в итоге гораздо лучше удаются комедийные элементы, которые тоже не идут на пользу общей атмосфере. Сюжетная линия Нурсултана – стареющего деревенского бизнесмена, вынужденного расплачиваться за своего непутевого сына и воюющего с местным акимом – больше напоминает сатиру в духе Нуртаса Адамбая и легко перетягивает интерес от глуповатого хоррора, на котором настаивают создатели.
Вывод
«Дәстүр» – уверенный кинотеатральный дебют, который скорее представляет из себя домашнее задание на тему просмотренных хорроров, чем полноценный фильм. Он нашёл бы своего зрителя и служил бы примером качественного кинопродукта для локальной аудитории, если бы не его агрессивная промокампания, использующая в качестве приманки для публики тяжёлые и серьёзные темы.
Собственноручно навесив на себя ожидания, постановщик не справляется с затронутыми темами и сам, кажется, прекрасно это понимает. Иначе зачем нужна эта объяснительная записка в финале картины, которая выглядит как склёпанное наспех извинение за своё творческое бессилие? Режиссёр всё-таки должен говорить со зрителем через образы, а слова пусть оставит нам.
