На рубеже лихих 90-х и сытых 2000-х к телеэкранам миллионы человек на всём постсоветском пространстве приклеили российские «Бригада» и «Бандитский Петербург». Эти проекты задали в регионе тренд на криминальные драмы, во многом актуальный до сих пор. Подтверждение этому — высокие рейтинги и народная любовь к «Районам», многомиллионные просмотры Serjan Bratan на YouTube и стремящееся к бесконечности число тиктоков по «Слову пацана».
В 2020-х режиссёры из Казахстана и Кыргызстана нащупали практически беспроигрышный сеттинг для коммерчески успешного проекта — истории о простых пацанах, оказавшихся в непростых обстоятельствах. Это и полнометражный «Приговор», и десятисерийный «Черный двор», и неожиданно выросший в своеобразную сагу Sheker.
Но статус главной бандитской драмы Центральной Азии без всяких сомнений принадлежит ленте Акана Сатаева «Рэкетир», релиз которой состоялся в 2007 году.
— Не жалеешь, братан, что десять лет потерял?
— Да нет. Что-то потерял, а что-то нашёл. В этой жизни самое главное — себя не потерять.
С этого диалога из первой части трилогии начинается трек «Не сегодня» (2020) Ulukmanapo, ключевого представителя современной музыкальной сцены Кыргызстана. Спустя пять лет рэпер в начало сингла «Наизнанку» вставляет уже другой диалог между главными героями ленты. Только теперь это не просто оммаж, видимо, любимому фильму исполнителя, а интро к саундтреку заключительной главы франшизы. Рецензию на неё, кстати, можно прочитать тут.
19 февраля, после закрытой премьеры третьего «Рэкетира» в Бишкеке, за ужином режиссёер Акан Сатаев поблагодарил кыргызстанских коллег за поддержку ленты и отдельно Ulukmanapo за предоставление трека на безвозмездной основе. Комментаторы под видео с фан-страниц выражали восхищение всем причастным — казалось, фильму суждено стать хитом в кыргызстанских кинотеатрах. Казалось один день — до того момента, пока «Рэкетир. Новые времена» не был снят с проката во всех кинотеатрах страны.
Государственный киноцентр «Кыргыз тасмасы» отозвал прокатное удостоверение фильма ещё до публичной премьеры, билеты на которую зрители начали выкупать за неделю. Официальная причина такого решения всё ещё не названа. Предположительно, запрет на показ фильма спровоцировал тот факт, что съёмочную группу на границе РК и КР встретил Руслан Кольбаев, сын покойного криминального авторитета Камчы Кольбаева.
Ранее в Жогорку Кенеше, парламенте Кыргызстана, депутат Бактыбек Марипов предложил расширить список запрещённых картин и убрать с экранов сериалы «Чёрный двор» и «Слово пацана». Как и когда, не уточнялось. Депутат обосновал своё предложение так же, как в апреле прошлого года Минцифры КР объясняло блокировку TikTok на территории страны: такой контент «негативно влияет на психоэмоциональное состояние подростков».
Запрет «Рэкетира» и возможный запрет других фильмов — это лишь очередное проявление более широкой тенденции, когда власть пытается решить проблему через контроль над контентом, а не через социальные изменения.
Конечно, в криминальных фильмах Казахстана и Кыргызстана есть доля романтизации. Главных героев натурально хочется оправдать, что бы они ни совершили — грабёж, убийство или даже теракт в здании суда — ведь зритель видит в них обычных «своих» парней, которым просто не повезло. Повзрослевших преступников, как в третьем «Рэкетире», оправдывать хочется не так активно, но из-за связи с культовым фильмом почти двадцатилетней давности зритель может делать это рефлекторно.
Приведёт ли запрет такого контента к снижению интереса и выравниванию эмоционального состояния подростков? Вряд ли. История показывает, что запреты редко работают так, как задумано. Напротив, публичные дискуссии и попытки ограничить доступ только подогревают интерес к запрещённому. «Слово пацана» тому яркий пример: после громких заявлений о вреде сериала его начали смотреть даже те, кто изначально не планировал.
Пока песни о родном районе и пацанских принципах звучат из окон примерно каждой третьей машины в Бишкеке, а в Алматы кинозалы на показах нового фильма Акана Сатаева забиты зрителями, молодёжь всё ещё может погрузиться в мир «олдскульного» криминала. И как бы законотворцы ни пытались ограничить или полностью запретить этот жанр, его влияние уже глубоко зашито в наши головы — хотим мы этого или нет.
