Через две недели в Японии стартует 36-й Международный токийский кинофестиваль. В числе немногих режиссёров представлять страну туда поедет Айжан Касымбекова со своей картиной «Мадина».
«Мадина» – социальная драма, рассказывающая о жизни матери-одиночки, которая днём преподаёт танцы, а ночью работает в бурлеск-клубе.
О том, почему при присмотре Айжан просит перемотать некоторые сцены, как личную историю актрисы, исполнившей главную роль, репрезентировали в фильме и о проблеме финансирования показов авторского кино на международных фестивалях – читайте в интервью ’98mag.
Здравствуйте, Айжан. Ваш новый фильм «Мадина» о матери-одиночке, на плечи которой ложится тяжёлое бремя заботы о семье. Ваша картина «От», если коротко обрисовать, тоже рассказывает о сложностях семьи, пытающейся себя прокормить. Почему ваш выбор падает на такие остросоциальные темы?
Здравствуйте! Да, как-то так сложилось, что все мои картины затрагивают социальные моменты в нашем обществе. Это, наверное, больше отражение моего мироощущения на данном этапе жизни.
В «От» я снимала семью, оказавшейся в ситуации, когда приходится крутиться, как белка в колесе, чтобы прокормить своих близких, покрыть кредиты и взять новые кредиты. Это та реальность, в которой пребывает, наверное, почти каждый житель Казахстана. И мне хотелось показать эту историю лишь с точки зрения художественной невыносимости, но ни в коем случае не унижая при этом оказавшихся в похожей ситуации людей, показав, насколько они плохо живут.
Идея фильма «Мадина» зарождалась, когда мы готовились к съёмкам «От». На тот момент моя подруга и коллега, актриса Мадина Акылбек, оказалась в такой ситуации, когда она забеременела, родила, а биологический отец отказался признавать, грубо говоря, своё отцовство. Я была свидетелем всех этих событий, и они сильно откликнулись во мне, наверное, из-за большой эмпатии к людям, к их историям. Особенно к таким, когда женщины остаются один на один со своей проблемой, а социум отворачивается от них.
После просмотра трейлера у меня лично остались тяжёлые гнетущие ощущения какой-то безнадёги. Такие цели были у фильма?
Трейлер и тона фильма очень холодные. Мы снимали зимой, и вообще фильм изначально имел другое название – «Зима внутри». Мы специально выбрали такое цветовое решение, чтобы передать внутреннее ощущение нашего персонажа Мадины: холод общества, тревогу, социальную незащищённость, чувство одиночества, и да – как у вас, могут возникнуть чувства безнадёжности, чего-то необратимого. В принципе, такая задача и стояла в этой картине.
Помимо всего остального, мы затрагиваем ещё более сложную тему – тему сексуального насилия, которое происходит с нашими близкими людьми. Зачастую случается так, что эта трагедия проигрывается в жизни каждого человека, но наша память, наш мозг работает таким образом, чтобы эти болезненные моменты нашей жизни были забыты. И чтобы деликатно, аккуратно показать эти темы, мы со всей съёмочной группой очень детально готовились – выбирали локации таким образом, чтобы переносить состояние главных героев визуальным языком, но при этом не уходить во что-то невыносимо сложное – в драму, которую невозможно смотреть.
Я вообще не люблю картины, в которых нет надежды. Всё-таки цель и миссия кинематографа, как искусства, в том, чтобы призывать к созиданию, давать надежду. Во всех моих фильмах это есть. Возможно, потому что мне, как автору, самой необходима эта надежда.
Когда вы посмотрели свой фильм целиком после постпродакшена какие у вас были первые чувства?
Монтажом фильма занималась талантливая Айдана Серик – возможно, единственная в Казахстане женщина-монтажёрка. Когда мы с ней монтировали фильм, было очень тяжело: нам действительно удалось снять кадры, пронизанные болью, страданиями, переживаниями, чувством страха и неопределённости. Хотя я наверняка уже раз сто посмотрела фильм на монтаже, на цветокоре, когда делали звук, писали субтитры, но есть сцены и кадры, которые мне до сих пор сложно смотреть, всегда прошу быстрее перемотать.
Но если оценивать с точки зрения реализации, думаю, у нас получилось полностью воплотить задумку в жизнь, потому что при просмотре все эти эмоции бьют набатом, подпирает какой-то ком в горле и проживать опыт героини через картину становится непросто.
Кино – это всегда про личное восприятие, но всё же, посмотрев «Мадину», о чём бы вы хотели, чтобы зритель задумался?
Снимая эту картину, в первую очередь, мне хотелось бы сказать, что очень важно уделять внимание своим близким людям. То же самое прослеживается в картине «От», где в семье разворачиваются проблемы, и поддержка самых близких – необходимее всего. Ведь в реальности мы можем жить в одной семье под одной крышей над головой, но даже не подозревать, что у кого на душе творится. Я в современном мире не вижу, наверное, большего счастья, чем возможность быть рядом с семьёй и друзьями, кто может оказать помощь, кто разделит с тобой и горе, и радость. Также важно человеку не замыкаться в себе: делиться, говорить, просить эту помощь. Фильм больше про это – что значит проявлять друг к другу сострадание и быть семьёй.
Как оцениваете работу актёров – справились ли они так, как вы того хотели?
Как я ранее сказала, история взята из реальной жизни главной героини – Мадины Акылбек. На мой взгляд, она справилась просто великолепно, и я скажу, по какой причине. Это была её личная история, личная трагедия, и я как режиссёр, подошла к ней с таким предложением – давай мы возьмём твою историю и через неё покажем боль всех женщин, которые попадают в такую ситуацию.
И вы представляете, какую надо иметь смелость и насколько надо доверять, чтобы просто взять и обнажить себя и свою боль перед зрителем. Когда мы снимали фильм, раны Мадины были очень свежими, я видела, как ей больно, как ей сложно, как её трясло. Каждая деталь, каждая сцена были триггером для неё, но несмотря ни на что, она справилась восхитительно.
Это ваш второй визит в Японию. Насколько хорошо там знают о казахстанском кино?
Да, это будет моя вторая поездка в Японию за последние полгода. В первый раз я посетила её совсем недавно – в июне со своим коротким метром на фестивале Short Shorts. Это была просто невероятная поездка, но и очень дорогостоящая.
К сожалению, ожидать какой-то поддержки от государства не приходится. Что, в принципе, и сейчас происходит: мы попали в Токио на кинофестиваль класса А. В этом году только двум казахстанским картинам это удалось: моей и фильму Асхата Кучинчирекова «Бауырына салу» (подробнее можно прочитать в нашем интервью – прим. ред.), но добираемся до этих фестивалей сами.
Сейчас мы ищем поддержку от спонсоров, меценатов, которые могли бы помочь доехать до Токио. Я и мои коллеги, наверное, уже устали пытаться донести до «верха» то, насколько это важно и нужно, что здесь встаёт вопрос престижа страны, и люди в высоких кабинетах должны на это обращать внимание. Это как Олимпийские игры – спортсмены едут представлять страну. Так вот фестиваль класса А – то же самое.
Ещё один примечательный момент: в Японии от слова «совсем» не знают про Казахстан и казахстанский кинематограф. Я думаю, что это супер огромное упущение нашего посольства. На моей памяти кажется, что оно ни разу не проводило никаких культурных мероприятий в области кино. Даже когда мы поехали летом, от них не последовало никакой реакции, хотя мы приглашали их на показ и просили помощи.
Следует ли ожидать показ фильма и на других фестивалях? Когда фильм выйдет в прокат в Казахстане?
Я не думаю, что фильм скоро выйдет в прокат в Казахстане, если вообще выйдет. Прокатная система – это сложная история. Все кинотеатры принадлежат частным лицам. Вероятность того, что они возьмут моё авторское и абсолютно некоммерческое кино, предоставив при этом удобное время для показа вечером, а не утром, крайне мала. Но вот на других кинофестивалях наш фильм ещё увидят.
